Дмитрий Кряквин: Жизнь не по первой линии. В память о заслуженном тренере, гроссмейстере Геннадии Кузьмине

Самородок, настоящий самородок! Учился у самого Бога – наверное, слишком громко сказано, но какая-то фея точно поцеловала его в маковку!

В советских шахматах, где поколения игроков были воспитаны на сказаниях о великанах черно-белой доски, подобных заокеанской легенде Полу Чарльзу Морфи или непобедимому кубинцу Хосе Раулю Капабланке, подобная характеристика считалась одной из самых лестных. Понятно, что вырасти в сильного гроссмейстера, живя в крупном городе и работая под заботливым крылом опытного наставника, – даже это дело непростое, но не тянет на книгу рекордов Гиннесса.

А вот если ты Александр Зайцев с Дальнего Востока и вокруг тебя в конце 1960-х на тысячи километров нет ни одного приблизительно равного по силе (и, что важно – по званию!) игрока – вот это да, об этом слушаешь, раскрыв рот! И до сих пор мы с восхищением говорим о Ратмире Холмове с его тяжелым детством, непростой судьбой, своеобразными привычками и отсутствием дебюта, что не мешало Ратмиру Дмитриевичу порой с тяжелого «бодуна» громить чемпионов мира и игроков элитного уровня.

Не зря в книгах о культовой фигуре советской эпохи, двенадцатом чемпионе мира Анатолии Карпове там и тут мелькает эта самая характеристика «самородок», помноженная на «уральский самоцвет». Сам же Анатолий Евгеньевич не раз подчеркивал, что на старте карьеры почти всего достиг сам – на школе Ботвинника его не оценили, в юниорских соревнованиях поддерживали конкурентов. Весьма памятным для него оказался и двухместный номер на важном турнире, в котором маленький Толя жил с шахматистом старшего возраста, числившимся его сопровождающим и злоупотребляющим алкоголем, – что не помешало молодому таланту добиться громкого успеха. И лишь когда он был уже чемпионом СССР среди юношей, случилась историческая встреча с Фурманом, появилась поддержка сильных мира сего со всеми вытекающими последствиями.

Иногда и нынешним вундеркиндам, когда их с пристрастием допрашивают журналисты, очень хочется прикоснуться к этой романтической линии, овеянной подвигами эсквайра Морфи, дипломата Капабланки и инженера-электрика Зайцева. Кто-то сердечно благодарит людей, помогавших им в непростом детстве, иным же хочется выглядеть в глазах читателей, болельщиков более сильными благодаря своему таланту, а не благодаря вкладу (местами достаточно большому) со стороны. И их прекрасно можно понять. Хотя видели бы вы лицо одного знаменитого тренера, любимый подопечный которого простодушно заявил в интервью, что является самоучкой!

Конечно, рамки определения самородка очень и очень размыты. Вот, скажем, Роберт Фишер. Настоящий бруклинский алмаз, а ведь все-таки огранить драгоценный камень и превратить его в бриллиант помогал один из лучших американских детских тренеров Джон Коллинз. «А что Джон Коллинз, играл ли он хотя бы в силу 2200?» — ныне с улыбкой спросит в ответ условный московский специалист, скромно зарабатывающий на третью квартиру без задней, мешающей производству мысли о воспитании нового Фишера, Карпова и изо дня в день внушающий прописные истины дорогим ученикам с Рублевки. Конечно, подобный спор может завести нас очень и очень далеко.
Однако совершенно очевидно, что в отношении главного героя нашего повествования достаточно часто зря употребляли журналистский штамп «воспитанник такой-то там школы». Он, безусловно, являлся одним из тех, кого можно относить к самородкам.

***
Геннадий Павлович Кузьмин родился в городе Мариинск Кемеровской области, известном стране ударным производством ликеро-водочной продукции, но вскоре его семья переехала в Ворошиловград. Именно там Гена и пошел заниматься к наставнику Якову Абрамовичу Моргулису. Все свое сознательное детство, даже став одним из самых лучших молодых бойцов Украины, он обучался у местного мэтра шахматного искусства, имевшего ни много ни мало– крепкий, настоящий второй разряд.

Моргулис проработал в Ворошиловграде-Луганске более 50 лет, и через его руки прошла почти вся элита городских шахмат. Тренером он был колоритным и обладал огромным даром внушения. Прививал ученикам любовь к ярким сражениям в сицилианской и староиндийской защитах, но при этом строго следил, чтобы подопечные не увлекались динамикой на фоне создания хронических дыр в собственной позиции. Земляк Кузьмина гроссмейстер Георгий Пилавов вспоминал, что однажды в детстве ослабил короля псевдоактивным тычком f7-f5, на что уже пожилой Яков Абрамович громко закричал на всю комнату: «Чтобы я этого хода больше не видел!» И правда, последующие полгода мальчик ощущал, что его рука при игре черными без воли хозяина избегает продвижения, осужденного педагогом.

Отсутствие тренера-мастера, мощной поддержки за плечами и прочие неудобства периферии не помешали Кузьмину буквально за год взлететь от уровня чемпионата области к высотам всесоюзной арены. Совсем недавно еще никому не известный парень, в 18 лет он играл на юношеской доске в матче СССР – Югославия, через год вышел в финал чемпионата Союза. Потом случилось несколько побед на командных чемпионатах мира среди студентов, но большие успехи пришли к герою Ворошиловграда уже в более зрелом возрасте.

В начале 70-х он становился призером звездных по составу чемпионатов СССР, отбирался в межзональные турниры, блистательно сыграл за сборную страны на победной Олимпиаде в Ницце (1974), выиграл кучу крупных турниров и с рейтингом 2600 входил в десятку лучших шахматистов мира. Сейчас вклад Кузьмина исторически оказался несколько недооцененным, а тогда олимпийский чемпион являлся одним из самых узнаваемых шахматных лиц в стране вслед за цепочкой королей черно-белой доски.

Что отличало игру чемпиона Украины 1969 года? Коллеги говорили про него: «Когда многие другие гроссмейстеры предпочитали ездить по известным дорогам, пытаясь доказать, что лучше знают на них каждый ухаб или кочку, Кузьмин предпочитал прокладывать свои».

Сам же Геннадий Павлович признавал, что действительно зачастую банально не знал теории и выдумывал за доской. Так, однажды, играя в Мемориале Кереса против югослава Милана Драшко, после ходов 1.e4 e6 2.d4 d5 3.Kс3 Сb4 Кузьмин внезапно надолго задумался и сыграл 4.Фd3!? Глаза соперника буквально вылезли из орбит, но идея оказалась не без яда – после 4…de 5.Фe4 Kf6 6.Фh4 белым удалось завладеть инициативой и победить. Интересно, что так позднее часто играли шахматистки: с подачи Кузьмина Майя Чибурданидзе, потом Юдит Полгар, Хоу Ифань и другие.

В своем первом Всеукраинском чемпионате 1963 года Кузьмин встречался с известным мастером, теоретиком, тренером Леонида Штейна Евсеем Поляком. На вооружении Поляка стоял непробиваемый Каро-Канн 1.e4 c6 2.d4 d5, на который Геннадий бодро отреагировал 3.e5 Сf5 4.Ke2 e6 5.Kg3 Cg6 6.h4 h6 7.h5 Ch7 8.Cd3 Cd3 9.cd!?

Пока Кузьмин думал над очередным ходом, за кулисами к Поляку подошел мастер Анатолий Банник. Банник, один из самых уважаемых маэстро украинских шахмат того времени, весьма ревниво относился к успехам молодежи и критиковал ее при первом же удобном случае. «Что это за пижон? По-моему, он понятия не имеет о шахматах! Ты видел, он вчера черными в карлсбадской структуре с Сахаровым вместо коня на f8 сыграл …a5, h6 и Kb6?! Это он так пытался затормозить атаку пешечного меньшинства?» — без обиняков начал разговор Анатолий Александрович. Поляк промолчал, он был весьма деликатным человеком, а, кроме того, обладал недюжинным чувством опасности, предвидя последующие неприятности на доске. Статистика любит определенность, поэтому уточним – с Сахаровым в «кривом» карлсбаде Кузьмин легко сделал ничью, отбил он черными и атакующие попытки Банника, а Поляк оказался разгромлен буквально в 20 ходов, и одна из последних позиций партии заслуживает диаграммы.

Г.Кузьмин — Е.Поляк

1963

При этом уже в молодом возрасте Кузьмин блестяще трактовал за оба цвета испанскую партию и под настроение в классическом ключе обыгрывал таких титанов, как Василий Смыслов и Тигран Петросян. Или оказался чуть ли не единственным, кто поставил реальные проблемы перед рвущимся к матчу на мировое первенство Гарри Каспаровым в излюбленном бакинцем «неосхевенингене». Однако долгое время видное место в репертуаре Геннадия занимала защита Пирца-Уфимцева, где Кузьмин с первых ходов пытался получить свежие, боевые и, главное, малоизученные позиции.

Четверостишие популярного шахматного поэта Евгения Ильина про Геннадия Павловича оказалось далеко не самым ярким в замечательном сборнике «Гамбит Пегаса», где целый раздел книги посвящен ведущим шахматистам СССР, но прочитать его все равно любопытно. Кроме рифмы имени гроссмейстера с металлом, с трудом получаемым при распаде радиоактивной руды, там присутствовал явный намек на шахтерские родины Кузьмина.

Ежели спросите вы у Геннадия,
Что он узнал,
Гроссмейстером став,
«Шахматы —
Та же добыча радия!» —
Скажет Геннадий и будет прав!

Шутки шутками, а луганские края Кузьмин любил беззаветно. На пике карьеры он отказывался переезжать в крупные шахматные центры, хотя предложения поступали неоднократно. Не уехал из города и тогда, когда в 2014 году любой лишний час в Луганске грозил гибелью – недалеко от дома Геннадия Павловича стояла артиллерийская батарея, по которой прицельно били в ответ. Ряд домов получил серьезные повреждения, но гроссмейстеру повезло.

Взлет шахматного героя города совпал со временем, когда звезда Ворошиловграда на советской спортивной арене зажглась благодаря первому секретарю Луганского-Ворошиловградского областного комитета компартии Украины Владимиру Шевченко. Именно благодаря Шевченко ворошиловградская «Заря» сенсационно выиграла в 1972 году чемпионат СССР по футболу, обогнав в принципиальной гонке киевское «Динамо» и получив возможность выступить в Лиге чемпионов. Это оказался первый случай в истории советского футбола, когда победу в чемпионате одержала команда, не принадлежавшая столицам республик.

Два года спустя, после того как Геннадий Кузьмин в составе сборной СССР стал победителем шахматной Олимпиады (советская команда на 8 очков обошла югославов, а второй запасной Кузьмин наколотил 12,5 из 15), одного из героев того триумфа на родине немедленно пригласили к красному вождю региона.

«Геннадий, мне очень нравятся ваши успехи, и надеюсь, что они продолжатся. Что вы хотите? Может, вам выделить новую, большую, просторную квартиру?» — Владимир Васильевич властно возвышался над столом, говорил с большим нажимом, и чувствовалось, что если он так сказал, то все будет исполнено в кратчайшие сроки. «Желание есть. Мне очень хочется, чтобы в городе открыли шахматный клуб», — негромко ответил Геннадий Кузьмин. Вряд ли мне нужно объяснять дополнительно, что эта потрясающая по своей искренности и уважению к землякам фраза на десятилетия вошла в луганский эпос.

К слову, после упущенного жизненного шанса гроссмейстер на старости лет ютился в холодном и совершенно неуютном флигеле, а шахматный клуб просуществовал достаточно долго. Его отобрали аккурат перед боевыми действиями на востоке Украины, открыв в здании ресторан «Мафия»…

Конечно, фактически всю свою жизнь Геннадий Павлович оставался настоящим шахматным богом города. И чтили его не только за силу игры, ожидая с очередного турнира в клубе, ради которого гроссмейстер пожертвовал своим личным уютом и комфортом.

Действительно, по возвращении с турниров Кузьмин всегда приходил в клуб, где демонстрировал друзьям свои партии, комментируя их в живой, свойственной ему манере. И делая упор не на вариантах, а на шахматных законах – мудростях, которых тогда было не найти ни в одном учебнике. После демонстрации очередной партии Геннадий Павлович с восхищенными зрителями заходил в кабинет директора, где был накрыт стол, так что партии последних туров всегда анализировались намного живее, чем стартовые – хотя и не всегда точно в плане тактических нюансов.

Работая над эссе о Геннадии Кузьмине, мне многократно хотелось написать: обманули, перешли дорогу, хотя понятно, что в советское время правила игры устанавливались самые суровые, и многим людям не повезло гораздо больше, нежели нашему герою.

В 1976 году Кузьмин имел право выступать на межзональном в Биле. Он не добился прямой квалификации, но попадал туда благодаря своему высокому рейтингу. Глубоко исследовавшие данный вопрос гроссмейстер Александр Моисеенко и шахматный энтузиаст Вячеслав Дурасов в наши дни находили старые газетные публикации, где перечислялись участники предстоящего турнира – в том числе и Кузьмин. Однако до старта межзонального еще прошло некоторое время, а тем временем вышел новый рейтинг-лист. И в этой табели о рангах Василий Смыслов опережал Кузьмина на несколько пунктов рейтинга Эло.

«Хороший ведь человек Василий Васильевич?» — задал мне риторический вопрос гроссмейстер, видевший наши ежедневные прогулки. И сам ответил на него: «Хороший, конечно. Но ты ведь знаешь В.В. только заграничного разлива…»
И начал объяснять, что есть другой Смыслов, не упускающий своей выгоды, вспоминал случаи, когда тот отправлялся на заграничный турнир вместо кого-то, имевшего больше прав на эту поездку. Рассказывал историю с Геннадием Кузьминым, о том, как «заменил» В.В. того на межзональном турнире.

Объяснял, что имеются у Смыслова покровители наверху, и рыбку ловит с Петром Ниловичем Демичевым, стоящим на самом верху в партийной иерархии, имеются и другие» (Г.Сосонко).
Когда история с заменой стала общеизвестной, Кузьмин наивно полагал, что сможет исправить ситуацию, поговорив со Смысловым лично. Умудренный сединами оппонент бесстрастно выслушал эмоциональную речь олимпийского чемпиона-1974, в которой Геннадий обещал всячески бороться за свое потерянное право, а потом мягко так, по-отечески ответил: «Молодой человек, ну куда вы лезете, зачем оно вам нужно? Вы же знаете, я у Ботвинника выигрывал подковерную борьбу. У Бот-вин-ни-ка! Что вы хотите?»

Много лет спустя, уже в «нулевых» Геннадий Павлович поехал в Элисту позаниматься с местной молодежью, среди которой выделялся Санан Сюгиров. Там незадолго до этого гостил Борис Спасский, но когда экс-чемпион мира узнал, кто приезжает – попросил поменять ему билеты. Через несколько дней, когда Спасский и Кузьмин сидели за столом и уже приняли по паре рюмок, Борис Васильевич внезапно вспомнил старую историю: «Я много лет все хочу сказать вам, Гена, как же все-таки сладка оказалась тогда ваша месть!»

Слова Спасского требуют пояснения. В следующем после несправедливой замены цикле, на зональном турнире во Львове (1978) Геннадий Кузьмин разделил 3-5 места с Виталием Цешковским и Олегом Романишиным, пробившись в межзональный. Одну из важнейших партий в турнире он выиграл как раз у Смыслова. Львовские зрители устроили победителю овацию – концовка оказалась просто шикарной, а Василий Васильевич пулей вылетел со сцены.

Г.Кузьмин – В. Смыслов

Львов 1978

Материала на доске мало, но белые фигуры буквально доминируют над черными. 60. Nc5 Kc7 Не облегчает положения и 60…Rh1 61.Rd8+ Ka7 62.Rd7 Rc1+ 63.Kb4 Rb1+ 64.Ka5 Ra1+ 65.Na4! Kb8 66.Kb6 Bc8 67.Rd4 Re1 68.Nc5 Re8 69.Kc6, и черные фигуры почти лишены ходов. Смыслов попробовал сбросить слона, надеясь разменять последние пешки, но все равно не спасся. 61. Rd7+ Kb6 62. Nxb7 Kxb5 63. Rxf7 Rh2 64. g3 Kc6 65. Na5+ Kd5 66. Rf6 h4 67. Nc4 hxg3 68. Kb4!

Черные сдались ввиду неизбежного мата.

Возвращаясь к истории со Спасским: в том, что Борис Десятый захотел пообщаться с Кузьминым и поменял билеты, не так много удивительного. Геннадий Павлович хорошо относился к людям, и люди обычно это ценили. От простых любителей шахмат до чемпионов мира.

В межзональном-1979 Геннадий Кузьмин не претендовал на выходящие места, сетуя потом на то, что их совместные выезды с Виталием Цешковским оказывались местами чересчур богемными. В качестве подтверждения показывал какую-то фотографию с турнира в Азии, где утомленные ночным банкетом Геннадий и Виталий стояли со страждущими лицами рядом с фонтанчиком с водой, а журнальная подпись гласила: «Цешковский и Кузьмин у источника вдохновения!»
Друзья-гроссмейстеры во многом относились к жизни и ее ценностям одинаково. Главное отличие заключалось в том, что Цешковский никогда не лез за словом в карман, а Кузьмин слыл бесконфликтным человеком и резал правду-матку лишь тогда, когда не было другого выбора. Или накипело на душе, а во время дружеской посиделки его окружали близкие люди, которым он доверял.

Про свой же первый межзональный в Ленинграде-1973 Геннадий Павлович любил рассказывать, что Карпов с Корчным, безусловно, выступали там на разряд сильнее конкурентов, а вот побороться за третью выходящую путевку с Бирном казалось вполне реальным (Кузьмин финишировал седьмым, чуть отстав от Смейкала, Хюбнера и Ларсена, но впереди Таля, Тайманова, Ульмана, Торре, Тукмакова). Однако американец буквально «выкосил» хвост турнирной таблицы, а, например, Кузьмин в битве со второй половиной таблицы потерял много незапланированных половинок.

Перед самим турниром Геннадию Кузьмину и его секунданту Владимиру Савону предложили подзаработать – проехаться с сеансами и лекциями. Деньги светили неплохие, но утомительные поездки и мероприятия отнимали драгоценные силы. Их потом и не хватило в городе на Неве, а Геннадий Павлович на склоне лет любил рассуждать о том, что явно шло вразрез с философской точкой зрения отцов-основателей «альпариевского» проекта.

В турнире, который принимала Северная столица, Геннадий Кузьмин проиграл двум своим самым неудобным соперникам – Анатолию Карпову и Светозару Глигоричу. Будучи сильным советским гроссмейстером, Геннадий Павлович в соответствии с духом эпохи скептически относился к заграничным конкурентам, и однажды даже в сердцах за глаза назвал одного неоднократного участника претендентских матчей (которому не проиграл ни одной партии) «дрессированной обезьянкой». Однако это все не относилось к Глигоричу. Его книгу «Играю против фигур» Кузьмин считал настоящей классикой, а стиль Светозара– одним из самых лучших, универсальных. Позднее ученики, приезжавшие на сессию к луганскому гроссмейстеру, первым делом получали потертый том в суперобложке «черной серии». С настоятельной рекомендацией прочитать за несколько ночей, пока занятия еще продолжаются.

Что касается Карпова, то чемпион мира после стартовой ничьей нанес Кузьмину несколько болезненных пробоин, причем, как назло, Геннадий Павлович играл с сильнейшим шахматистом мира исключительно черными. «А зачем вы пошли с Карповым во французскую с изолятором?! Это ведь всегда считалось его коронным вариантом?» – часто спрашивали Кузьмина много лет спустя ученики про партию, ставшую одной из визитных карточек Анатолия Евгеньевича. «Да я все перепробовал, и сицилианскую, и испанскую! Но он все знал, везде приходилось мучиться, но и французская не помогла…», — печально отвечал Геннадий Павлович, при этом вспоминая одну историю.

В звездные для себе 70-е Анатолий Карпов улетал на заграничный турнир, а на следующий день в Москве должен был состояться неофициальный чемпионат СССР по блицу. На Гоголевском зашедший к Батуринскому Карпов встретил Кузьмина и предложил сыграть пару партий. К столику стали стекаться зрители, и, к их огромному удивлению, чемпион мира потерпел поражение в обоих поединках. Конечно, в такой ситуации великий спортсмен не мог уйти, не отыгравшись, и в итоге противники сражались до позднего вечера, пока Анатолий не обеспечил устраивавший его счет.
«Совершенно обессиленный добрался до гостиницы, но как же легко оказалось играть на следующий день после карповской тренировки. Я обеспечил победу за несколько туров до финиша!» — рассказывал счастливый победитель чемпионата.

В лучшие годы Кузьмин действительно блестяще играл в блиц, и тут про него ходили самые настоящие легенды. Что обыгрывал сильнейших противников, выпив предварительно бутылку водки, или давал фору минуту на пять кандидатам в мастера. На склоне лет Геннадий Павлович любил сутками блицевать со своим земляком гроссмейстером Александром Шнейдером, известным победой над Гарри Каспаровым. А в 70 лет выиграл сильный турнир по молниеносной игре, проходивший по нокаут-системе. В финале ему выпало играть «армагеддон» против значительно более молодого, наигранного гроссмейстера, но в подсобке у главного судьи Геннадий Павлович принял средство для расширения сосудов, его руки перестали дрожать и начали ставить фигуры на клетки привычной кладкой игрока, которого боготворил шахматный Луганск.

Безусловно, у Геннадия Кузьмина имелись достоинства, с лихвой компенсировавшие его определенные недостатки. Блестящий тактик, он умел создавать на доске настоящие чудеса! Неудивительно, что болельщики всегда не отрываясь следили за его партиями. Широко известна классическая «ласкеровская» комбинация с отвлечением, которую провел Геннадий Павлович против Евгения Свешникова, но куда ярче и блистательнее оказалась его победа в поединке с Альбуртом. Увы, когда в 1979 году Лев Альбурт принял решение остаться в ФРГ, пополнив ряды «невозвращенцев», этот шедевр ввиду невозможности упоминания фамилии «врага народа» надолго спрятали в архивах.

Г.Кузьмин – Л.Альбурт

1971

Что пересилит: атака белых на короля или встречный натиск черных на ферзевом фланге? 28.Bxh6! Bxh6? К ничьей проводило удивительное 28…b1Q! 29.Bxg7+ Kxg7 30.Qc3+ Kh6 31.Qh8+ Kg5!, и оказывается, что у белых нет завершения атаки 32.Nf3+ Kxg6 33.Nh4+ Kg5= 29.Qc3+ e5 Единственный ход, так как совсем просто проигрывает 29…Bg7 30.Qf3 Bh6 31.g7+ Kxg7 32.Qg4+. 30.dxe6+ Bg7 31.Qf3! b1Q На доске появился второй черный ферзь, но и это обстоятельство не ослабляет натиск Кузьмина. 32.Rxb1 Rxf2+ 33.Kxf2 Qc5+ 34.Kg2 Rxb1 35.Nf5? Сразу выигрывало 35.e7!, теперь же в обоюдном цейтноте у черных появился шанс на спасение.

35…Nh7? Выручало 35…Qg1+ 36.Kh3 Qf1+ 37.Qxf1 Rxf1 38.e7 Rxf5 39.e8Q Rf6 40.Kg2 Rxg6 41.h4 Bh6 42.Kh3 Kg7 43.g4 Bf4 44.g5 Bxg5 45.hxg5 Rxg5 с ничейной крепостью, а надежда Альбурта на шах конем с g5 не оправдывается. 36.e7! Rb2+ 37.Kh3! Ng5+ 38.Kg4 Ne6 К мату ведет 38…Nxf3 39.f8Q+, но и ход в тексте не лучше. 39.Qa8+ Черные сдались.

Своей «вечнозеленой» партией сам Геннадий Кузьмин считал поединок с Аттилой Гроспетером. Турнир в турецком Кушадасы-1990 собрал десятки сильных гроссмейстеров. Еще бы, первый приз равнялся 10 000 немецких марок! По перестроечным временам – целое состояние. Получив в одном из стартовых туров щедрый подарок от Алексея Выжманавина, Кузьмин поймал волну и буквально крушил всех на своем пути. «Мудрый король!» — кратко комментировал происходящее на доске гроссмейстер. Действительно, матовая концовка стала возможна лишь благодаря вкрадчивому отходу белого монарха на h1 в дебюте.

Г.Кузьмин – А.Гроспетер
Кушадасы 1990

Черные задержались с развитием ферзевого коня, и следует немедленное наказание.
18. f6! Bxf6 19. Rxf6! gxf6 20. Qg4+ Kh8 21. Qh4 Qe6 22. Nd4! Qe7 Брать «троянского» коня нельзя – 22…exd4 23.Bxd4 Kg7 24.Qg5+. 23. Nf5 Qe6 24. Rf1 d5 Матуют белые при 24…Rg8 25.Rf3, поэтому Гроспетер стремится использовать отсутствие форточки у белых и помешать переводу ладьи. Однако последовал новый вал атаки.

25. Ng7!! Qe7 Вновь конь неуязвим: 25…Kxg7 26.Bh6+ Kh8 27.Bxf8 f5 28.exf5 Qb6 29.f6. 26. Bc5! Qxc5 27.Nh5 Черные сдались.

Они не могут помешать падению пешки f6. Невероятный триумф – 44-летний гроссмейстер набрал 7 из 9 и выиграл первый приз, который, однако, постигла судьба многих благ, при жизни полагавшихся Геннадию Павловичу. Организатор турнира сначала обещал отдать приз позже, потом выслать в другой валюте, а в итоге «простил» победителя, как «простил» всех поклонников своего таланта основатель финансовой пирамиды «МММ» Сергей Мавроди.

Перечислять такие моменты, в которые известный гроссмейстер получал жесткие жизненные удары, можно бесконечно. Особенно ярко это проявилось, когда один из сильнейших гроссмейстеров СССР начал сочетать практическую игру с тяготами и заботами тренера. Наставником Кузьмин оказался весьма востребованным, а качество его работы подтверждали звания заслуженного тренера Украины, Грузии и СССР! Успешно дебютировав в качестве помощника участницы матчей претенденток Лидии Семеновой, чей выход в финал кандидатских соревнований вызвал настоящий фурор, затем на долгое время Геннадий Павлович стал незаменимым человеком и генератором идей в штабе Майи Чибурданидзе.

С его помощью чемпионка мира, до этого с трудом отстоявшая звание в битве с Наной Александрия, крупно обыграла в матчах на мировую корону Ирину Левитину, Елену Ахмыловскую, а потом вырвала победу у Наны Иоселиани. Кузьмин тяжело переживал проигрыш Чибурданидзе китаянке Се Цзюнь (1991) и раз за разом искал в этой неудаче нешахматную подоплеку. С не менее тяжелым сердцем он читал и шахматную прессу о Майе Григорьевне, где вся тренерская слава из статьи в статью доставалась ее предыдущему наставнику, весьма склонному к саморекламе – в таких вопросах Эдуард Гуфельд совсем не любил мелочиться.

Востребованный тренер в начале 90-х тренировал женскую сборную Украины, бравшую медали на Всемирных женских Олимпиадах. При оформлении документов выяснилось, что у Кузьмина нет звания «мастер спорта Украины». «Так я же мастер спорта СССР с 1964 года?!» — слабо отбивался Геннадий Павлович, но его заставили заполнять формуляр на оформление национального звания. Особые затруднения у наставника вызвала графа «предыдущее звание». Основательно подумав, Кузьмин размашисто написал там – международный гроссмейстер!

Играя за команду «Данко-Донбасс», Кузьмин семь раз выигрывал командный чемпионат независимой Украины. В последние годы доминации великой команды, показывавшей свою силу и в Еврокубке, первые доски уже занимали воспитанники Геннадия Павловича Саша Арещенко и Захар Ефименко – будущие «семисотники» и украинские сборники. В последние годы Геннадий Павлович сетовал, что стало тяжелее тренировать – великий тренер рассказывал планы и идеи, а слушатели хотели от него «первую линию»… Это оказалось типичным столкновением эпох, но на поколение украинских олимпиоников гроссмейстер успел повлиять колоссально, и тут его знания, опыт пришлись как раз впору.

Что отличало тренерский почерк заслуженного тренера трех стран? Он всегда говорил про игру всеми фигурами и поэтому запрещал своим воспитанникам играть два дебюта – голландскую и французскую (обычно тут в ответ ему и задавали вопрос про партию с Карповым), где «плохой» белопольный слон совершенно не соответствовал тренерской концепции. Повторял, казалось бы, прописные истины про активность короля, про опорные пункты для коней, но вся эта вязь простых правил в сочетании с мудрыми мыслями большого мастера, а также с несложными (порой, как мы уже знаем, редкими), но крайне эффективными дебютными схемами давала потрясающие результаты.

Поистине исторической оказалась встреча Геннадия Кузьмина с одним из самых ярких вундеркиндов того времени юным Русланом Пономаревым. При просмотре лучших испанских и сицилианских образцов творчества Руслана того времени легко угадывался почерк учителя, и результаты не заставили себя долго ждать. На волне этой работы в 1999 году Геннадий Павлович сам в 53 года выиграл чемпионат Украины.

В своем первом нокаут-чемпионате мира в Лас-Вегасе (1999), куда Пономарев попал, с блеском одержав победу на сильнейшем зональном турнире в Донецке, в первом круге украинцу противостоял лучший игрок арабского мира катарец Мохаммед Аль-Модиахи. Он боролся отчаянно, но силы оказались неравны – Руслан получил солидную денежную добавку за выход во второй круг. В кулуарах Геннадий Кузьмин с грустью говорил товарищам по тренерскому цеху: «Да, во втором круге попадаем на Топалова, но и так уже Руслан приехал не зря. Эх, в 1974 году на Олимпиаде в Ницце, обыгрывая пуэрториканцев, бразильцев, монголов и филиппинцев, я даже представить себе не мог, что в будущем за это можно будет получать тысячи долларов!»

Могучему болгарину новичок соревнования уступил на тай-брейке, но следующий нокаут-чемпионат подарил миру легенду про светленького юношу в скромном свитере, который за доской громил лучших из лучших. В Москве-2001 под ударами Пономарева пали Сергей Тивяков, Кирил Георгиев, Александр Морозевич, Евгений Бареев и Петр Свидлер. Предстоял финальный матч из восьми партий против Василия Иванчука, который тем временем выбил из борьбы действующего нокаут-чемпиона Виши Ананда и выглядел фаворитом в украинском дерби.

Геннадий Кузьмин и Руслан Пономарев

На старте Василия Михайловича поджидала страшная катастрофа – он решил повторить против Руслана французскую защиту, которая встречалась у молодого гроссмейстера с Морозевичем и Бареевым, и потерпел разгромное поражение. Возможно, штаб Иванчука сбило с толку одно из интервью Кузьмина, где он перед матчем анализировал грядущую дебютную карту противостояния – по крайней мере, позднее тренер любил вспоминать о том, как навел оппонентов на ложный след. В последующих партиях Василий Иванчук давил, но когда львовянин был готов сравнять счет, то его подвели нервы пополам с цейтнотом.

Эта сенсация гремела на весь мир – чемпион мира в 18 лет! Раньше, чем Каспаров, хотя все специалисты и понимали, что Руслан с Гарри получали разные шахматные короны и в совсем разных условиях. На волне успеха Геннадию Кузьмину как тренеру полагалась щедрая премия в 50 000 долларов. Однако случилось, как всегда. Мудрый наставник получил тысячу зеленых дензнаков с портретами президентов Америки и в качестве бонуса красивую, подписанную, испещренную штампами грамоту. На этом его сотрудничество с молодым талантом закончилось.

Встреча с юным Сережей Карякиным

Случались казусы и на турнирах. Так, в конце 1998-го Кузьмин приехал в Краснодар. Столица Кубани в те годы являлась шахматной Меккой, там проводилось много турниров с хорошими призовыми фондами, где играли сильные гроссмейстеры из России и стран постсоветского пространства. Очередной из них выиграл Геннадий Павлович, но грянул дефолт, и на закрытии гроссмейстеру вместо приза торжественно вручили кухонный комбайн. Кузьмин не стал скандалить – комбайн оказался сдан в первую попавшуюся комиссионку. Несчастные вырученные 100 рублей Геннадий Павлович пустил на покупку хорошо известного в народе обезболивающего для души и на пути домой не доехал до остановки в своем городе, выйдя на 50 километров раньше.

Не менее интересна и история визитов Кузьмина к соседям кубанцев ростовчанам. В «нулевые» годы бурную деятельность на донской земле развил организатор Сергей Нестеров – новочеркасский деятель пользовался большой поддержкой семьи Аркадия Дворковича и ростовского бизнеса. Многие отмечали при этом, что порой в огромном, титаническом размахе Сергея Анатольевича мелькали знакомые черты одного героя произведения Ильфа и Петрова — это тоже местами негативно влияло на скорость передачи призовых со счетов организаторов в руки призеров турниров.

С земляком Георгием Пилавовым после разговора с С.А.Нестеровым

Несмотря на конкуренцию поколения мощных ростовских ветеранов-мастеров, Кузьмин взял в одном из турниров первый приз старшей возрастной группы и в следующий приезд подошел к Нестерову со скромной просьбой получить всю сумму. Сергей Анатольевич Нестеров при всех своих очень больших достоинствах имел, кроме уже упомянутого выше, один маленький недостаток. Для него как для совершенно нового человека в шахматах все гроссмейстеры были на одно лицо – от Владимира Крамника до Василия Папина. Нестеров обернулся к Кузьмину: «О, вы заняли первое место среди ветеранов? Хорошо играете? А вы знаете, мы для сеньоров сейчас проводим очень много турниров благодаря Гостиной Дворковича. У нас играют Васюков, Балашов. Вы знаете такие фамилии?» Кузьмин позеленел, но промолчал. И лишь потом всю дорогу до Луганска говорил про то, что первую партию с Васюковым сыграл задолго до рождения Сергея Анатольевича.

Личная жизнь Геннадия Кузьмина не складывалась. Он женился очень поздно, в 50 лет, детей в браке у него не было. Супруга его работала инструктором по спорту и умерла раньше мужа, причем диагноз гласил – цирроз печени. Гроссмейстер остался один, но его спасали ученики и природное здоровье. В молодости Кузьмин хорошо играл в большой теннис, среди известных спортсменов Луганска-Ворошиловграда имелось немало его спарринг-партнеров, и эта закалка, безусловно, не позволила классику уйти раньше, как случилось со многими его современниками.

Однажды на одном из турниров известный международный мастер Э. пришел на партию с Кузьминым в нетрезвом состоянии. Гроссмейстер во время игры больше смотрел даже не на позицию, а на пошатывающегося соперника. После партии сказал: «Я себе такое иногда позволял. Но чтобы со мной?!» Не раз предупреждал молодых шахматистов, что романтический образ жизни требует серьезной подготовки и прибегать к нему спонтанно чрезвычайно опасно для наивысших достижений, приводя в пример международный турнир в Минске 1982 года.

Соревнование в столице Белоруссии собрало цвет советских шахмат и нескольких талантливых иностранных игроков. В гости к сильнейшим местным игрокам Виктору Купрейчику, Вячеславу Дыдышко и Евгению Мочалову приехали такие гранды, как Виталий Цешковский, Сергей Долматов, Леонид Юдасин, Лев Псахис, Мюррей Чандлер, Геннадий Кузьмин, Артур Юсупов, Юрий Балашов и так далее. Несмотря на такой мощный состав, внезапно лидерство в турнире захватил молодой испанец Мануэль Ривас Пастор, который на старте выиграл в прекрасном стиле три партии, в том числе и у Псахиса.

Однако внезапно успехи испанского гостя закончились. С 9 тура он проиграл семь партий подряд и в итоге занял скромное 14 место из 16 участников. Причем в партии с Цешковским результат 0-1 не в пользу Пастора стоял после 12 ходов при полной доске фигур и материальном равенстве, а на партию с Кузьминым мастер просто не явился.

Секрет оказался прост – в середине турнира радушные белорусские организаторы устроили своим гостям настоящий Ultra all inclusive. В соседней комнатке помимо всевозможных яств стояли и разноцветные пузатые графинчики. Советские участники здесь разделились на две группы – профессионалы со здоровым образом жизни и матерые профи, которых Ultra all inclusive лишь стимулировал на шахматные подвиги. Будучи очень эмоциональной, творческой личностью и сильно переживая первые из своих неудач, Мануэль Ривас Пастор пал смертью храбрых, и уже в партии с Цешковским после визита в вип-комнату просто не смог вернуться к игровому столу.

…Даже в поздний период практическая сила классика оставалась достаточно большой. Александр Моисеенко вспоминал, что однажды во время командного чемпионата Украины с высоты своего рейтинга 2700 раскритиковал в анализе какой-то несколько кривой ход Кузьмина. Геннадий Павлович согласился, но вскоре игроки его команды принесли компьютер, и выяснилось, что ход просто с отрывом лучший в позиции. Многие с благодарностью вспоминали часы, проведенные в обществе гроссмейстера, ведь зачастую один вечер в компании Кузьмина имел эффект значительно больший, нежели иная многодневная тренировочная сессия или сборы.

Последние годы Геннадий Кузьмин прожил очень тяжело. Ему сделали успешную операцию, но коварная онкология отступила лишь на время. Кузьмин продолжал работать в шахматной школе, где трудился всю жизнь, и перестал выходить на занятия, лишь когда стало совсем худо. Продолжал безумно любить шахматы, и даже когда его район накрыло артобстрелом, залез в подвал с книжкой избранных партий Ефима Геллера. После того, как опасность миновала, Кузьмин рассказывал землякам, что всю жизнь принципиальность Геллера, его приверженность излюбленным схемам казалась Геннадию скорее недостатком одессита. И только под бомбежкой он понял, каким же на самом деле Ефим Петрович был глубоким игроком; особенно впечатлила его стратегия выключения из игры черного коня а5.

До последних дней сохранял оптимизм и чувство юмора. Однажды, поставив фигуру под бой в блицтурнире, на весь зал воскликнул: «О, глупый конь – куда же ты пошел?» Но настал суровый холодный день 28 февраля 2020 года, когда легенда о самородке, великом игроке и тренере подошла к концу.

Геннадий Кузьмин (1946-2020).

Фото Б.Долматовского, В.Кутырева, Т.Курило, Д.Суна, Н.Бочка, В.Еремеева, В.Левитина, В.Ульянова

Оригинал статьи.